Традиции & Авангард. № 4 (7) 2020 - Литературно-художественный журнал

Рассмейтесь, смехачи! Знайте же, незнайки! Хотите и не хотите, нехочухи!

Может быть, всё это так и продолжалось или закончилось бы, не начавшись, если б тем дождливым летом в один из своих теперь уже весьма частых визитов он не предложил мне вместе отметить праздник города – справляемый всеми «в один и тот же час, в один и тот же день»… До этого я была, как все говорят, на дне города (наверно, «На дне», как у Горького!) только один раз в детстве да регулярно перепечатывала славословно-тошнотворные отчёты на первых полосах и неизменно им сопутствующие криминальные сводки «на задворках»…

С одной стороны, естественно, ничего хорошего из этого празднования не вышло, и надо было бы сразу воспринять это как некий знак, но с другой… Моя подруга Жанна, хоть и знакомая уже с некоторыми сомнительными личностями, совсем вдруг не выдержала «колорита» и через десять минут под проливным дождём сбежала. А я – осталась!

Так я познакомилась с его миром – с целым, казалось мне, «подпольным обществом» и прежде всего с его чудаковатым другом Логиновым, тоже на ходу сочинявшим стихи и изречения.

И оставалась четыре месяца, и пытаюсь – после всего, что было, – оставаться по сей день…

* * *

Осторожно на ставших ватными ногах пошла к зарослям и дощатым столикам. Мучительные вздохи раздавались слева от меня, из-за большого разлапистого куста – осветила умирающим экранчиком – кажется, бузины… Кровавые её ягоды, как погасшие вспышки, в наступающем сумраке леса выглядели зловеще. Попытавшись хоть немного унять дрожь в ногах, я поразмыслила, что просто вот так взять и удрать, укатив велик, будет если не глупо, то точно трусостью: кому-то, вероятно, требуется помощь, и, может быть, ничего страшного не произойдёт, если я просто посмотрю, в чём дело. Стараясь не шуметь, я пролезла через заросли травы и колючие ветки…

Я ожидала увидеть всё что угодно, но только не то, что предстало моему взору. К толстому стволу дерева грубой верёвкой была привязана девушка – совершенно голая! Услышав меня, она дёрнула головой и что-то сдавленно промычала, видимо, пытаясь залепленным скотчем ртом позвать на помощь.

Я лихорадочно схватилась за телефон – как за какое-то оружие. Естественно, он, предатель, в последний раз слабо ойкнув, погас именно в этот момент! Да и кому на самом деле звонить?..

Забыв на минуту про страх, я подошла ближе. Она подняла голову, и я увидела выразительные глаза со следами размазанной вокруг них косметики. Большие зелёные – вот редкость! – красивые… Волосы до плеч, тёмные, мелко вьющиеся, сбившиеся паклей, как будто намазанные маской, с застрявшим в них сором хвоинок и шелухи коры. На казавшемся в сумерках совсем белым теле с застывшими разводами пота и грязи даже в темноте отчётливо проступали выглядывавшие из-за спины и бёдер кончики багровых полос, на ногах и руках – ещё несколько сразу заметных синяков. На правом предплечье – меня так и пронзило, как током, словно я уже именно эту татуировку где-то видела! – вариация пошлого сюжета: змея и роза, но сплетены они странно – в двух местах роза как будто змею протыкает!..

Мне снова стало жутко. А вдруг её мучители притаились где-то неподалёку и сейчас за мной наблюдают?! С трудом переводя дыхание, я огляделась по сторонам и прислушалась.

Нет, всё тихо, вокруг никого, только лес… Голова как-то кружится… Под мягким летним ветерком зашептали листья…

Она снова мучительно застонала и умоляюще посмотрела на меня. В глазах блеснули странные искры, и даже почудилось – делающие их тёмно-карими, как будто красноватыми… Я пригляделась к ней внимательнее. Попыталась почему-то представить, как бы она выглядела в одежде, не привязанная, в таком унизительном виде здесь, в глубине этого… ставшего внезапно мрачным и страшным, всё больше погружающегося во тьму безлюдного леса!

Но время шло, и нужно было что-то предпринять.

– Подожди, сейчас я тебя освобожу, – мой собственный голос показался мне в тревожно шелестящей тиши глухим и сдавленным (минуту назад я, представьте, могла петь!); в груди всё как будто наливалось жаром, расплавленным свинцом, и во всех конечностях тоже – коленки дрожали, руки тряслись…

Стараясь не причинить боли, я отлепила скотч – но не резким движением. В мгновенье она дёрнулась, как будто сейчас бросится на меня. Я отпрянула, тем же сдавленным шёпотом извинилась. Её губы были тонкие, почти как у меня, но чувственные, с едва уловимой кривинкой – как будто усмешкой наглости… припухшие, в крови, с синеватыми следами вокруг.

– Развяжи… пить… – чуть слышно простонала она, едва почувствовав, что может говорить.

Пить нечего – воды нет, да и вообще я не из тех, кто таскает с собой в сумке целый арсенал. Надо осмелиться осмотреть эти долбаные лавки – может, что-то в остатках, в бутылках…

Попыталась расслабить узел, стягивавший концы толстых верёвок, но он оказался словно из камня. Ножа, чтобы просто его перерезать, у меня тоже не было. Ни пилки для ногтей, зажигалки или ещё чего-то… Никакой велоаптечки с ключами и отвёртками в современных байках тоже, я ещё раз на это посетовала, не предусмотрено.

– Не получается… не знаю, что делать, – в панике проговорила я, отступая, чувствуя головокружение… кажется, от этих запахов…

– Попробуй ещё, ну пожалуйста!.. Не уходи, попробуй ещё! – стонет она жалобно, но мне кажется, что с какими-то неуместными детскими нотками и при этом в полутьме незаметно ухмыляется… Понятно, что тут такая ситуация… и всё это мне кажется. Ей не позавидуешь… Но меня «пробивает» даже, что вокруг явственно ощущается резкий запах бузины, даже тошнотворный её вкус – как будто где-то во рту почему-то застряло само это неприятное слово: «бузина». И так и кажется, что всё же притворно, кривовато она улыбается, с каким-то упоением своим страданием.

Опять приступ страха – что они где-то здесь и всё подстроено.

Невольно подрагивая, вслушиваюсь. Нахожу силы ещё к ней приблизиться. Обдаёт запахами: мочи, пота, может быть, запёкшейся крови – застывшим ужасом и ещё чем-то мерзким, терпко-горьковатым… Кажется, этим пахнет прямо из её рта!.. Отвратный запашок размороженного, слегка пропавшего мяса. Остатки костра, мерзкое амбре алкоголя, пот, моча – это понятно… Интуитивно, теоретически догадалась: сперма.

Преодолевая отвращение, я подошла к ней вплотную и нагнулась проверить, насколько туго связаны ноги и нельзя ли ослабить верёвку хотя бы в каком-нибудь месте. У лодыжек она казалась не настолько сильно затянутой, и я изо всех сил принялась отковыривать и тянуть шершавую петлю. Девушка, помогая моим усилиям, стала крутить и дрыгать коленями (грязными и стёсанными) и вскоре, почувствовав некоторую свободу в щиколотках, пыталась переступить с